Это будет сексистский пост, сразу говорю. Но я честно попытаюсь не обобщать (ну вот, раз я это сказала, теперь можно ).
Последнее время стала замечать, что читаю много книг, написанных женщинами. Разных жанров. Но мне уже начинает казаться, что я таки действительно наблюдаю некоторую сексистскую закономерность в написанном женщинами или мужчинами. Особенно остро это стало заметно, когда в череду романов, чьими авторами были женщины, вклинился Маккарти со своим «Старикам тут не место». Это было, что называется, почувствуйте разницу.
Попробую объяснить на примере двух женских романов. Не надо путать с любовными, это именно женские романы.
1)
«Шлюпка» Шарлотта Роган. Асболютнейший образчик типичной женской прозы. Логика повествования на нуле, ружья развешаны для красоты и нифига не стреляют, финал загадоШно открыт, вернее, зияет сюжетной дырой, а героиня глупа и самозабвенна. Ну, это полбеды. В конце концов, можно всегда все это списать на жизненность, поскольку оная непредсказуема и вообще богаче вымысла. Самое ужасающее в «Шлюпке»— это замысел, щедро рукой положенный в роман авторшей. Я в него [замысел] очень старалась не углубляться, но он, знаете, как желейный десерт со сливками — сколько бы ты ни старался слизывать сливки, чтобы не прикасаться к приторному желе, оно все равно рано или поздно окажется у тебя во рту.
Так и со «Шлюпкой». Между строк настойчиво читается Идея в духе «Мужчина — создание сильное телом, но Женщина — существо сильное духом. И это главное. Потому что. Ибо дух сильнее плоти и ваще». Мало того, что феминистские настроения меня в принципе утомляют, а поданные настолько тупо и прямолинейно — озадачивают.
Потому что, если кратко, то идейное воплощение в сюжете «Шлюпки» выглядит так: Корабль потерпел кораблекрушение, те, кому удалось спастись, погрузились в шлюпки и остались барахтаться в открытом море в надежде, что их спасут. На борту шлюпки, в которой находилась ГГ, окаазлся моряк, который был единственный, кто знал море и мог помочь выжить. Так вот. Доблестные, сильные духом пассажирки шлюпки (включая ГГ), убили этого моряка, поскольку он воплощал все то кондовое и стереотипное мужское начало, завязанное на самомнении, насилии и маскулинности. Он Довлел и Доминировал, подавляя свободную волю Освобожденной Женсчины. Правда, он это делал, чтобы спасти себя и остальных, но это, как вы понимаете, не повод.
читать дальше И несмотря на то, что мужественные барышни утопили единственного человека, который способен был обеспечить всем пассажирам шлюпки выживание в открытом море — они все равно спаслись. Патамушта. И нечего тут командовать свободолюбивыми сильными женсчинами. Концовка книги тоже абсолютно в духе этого радужного бреда: ГГ с какого-то перепугу оказалась полностью в шоколаде, а остальные Сильные Женсчины пошли в тюрьму за убийство. Нет, не потому что это справедливо — а потому что Общество Не Готово. Оно не в силах принять всю силу женского духа и женского начала. Вот так.
И вообще, надо же понимать, море и катастрофа — это аллегория нашего общества, в котором правят мужчины. И само собой же, что от такого правления ниче хорошего не получается.
Мне кажется (не кидайте тапками), но такую ахинею в принципе способна написать только женщина. За счет недокормленного эго и раздутого чувства недовольства окружающим миром и собственным местом в нем. Собственно, я не говорю, что мужчины не пишут плохих романов — еще как пишут, в количествах. Но такой незамутненности, завязанной на противопоставлении полов, я у них пока что не встречала.
Но ладно, пусть ее, эту Роган и ее «Шлюпку». Плохая книга есть плохая книга, и вряд ли стоит делать какие-то выводы на ее основе.
Но предлагаю посмотреть на второй образчик женской прозы. На сей раз — вполне качественный.
2) «Апрельская ведьма» Майгулль Аксельссон. Вот это хорошая книга, правда. Она качественно написана, там есть идея, живые герои, антураж, остросюжетность и некая толика аллегоричности, даже философичности. То есть, это вполне годное, насыщенное чтение, которое может и должно понравиться.
Но мне не понравилось. До такой степени, что остаток романа я дочитывала сквозь щелочку в фэйспалме, мне хотелось просто тупо добить этот роман, чтобы навсегда забыть про него. Почему? «Апрельская ведьма» ужасающе манипулятивна. Автор целенаправленно играет на эмоциях, да какое играет — давит как на буфет, и это настолько заметно, что вызывает отторжение.
Нет, я тоже считаю, что события в книге могут (или даже должны) вызвать какой-то эмоциональный отклик. Но они не должны быть прицельно ориентированы на оный. Честно, такого количества одноногих цобачек я давно не видела. И я не могу понять, зачем это потребовалось очевидно талантливой писательнице?
Вывод напрашивается сам собой: сфера эмоций — это та самая область, где женщины чувствуют себя увереннее всего. Это сфера окружает нас в личной жизни, рабочей обстановке и, я все больше убеждаюсь в этом, в творчестве. Причем, целевой потребитель такого эмоционального концентрата — мне кажется, тоже женщина, причем, определенного склада характера.
Я, например, не могу. У меня от "общения" с авторами типа Аксельссон или Елинек создается отчетливое впечатление, что на протяжении нескольких часов чтения под видом истории мне — персонально мне — закатывали длинную изощренную истерику, пытались давить на психику, стремясь выдавить оттуда определенные эмоции, шантажировали и вообще всячески мотали нервы.
Если обобщить, то сюжет у таких авторш — это не цель, это инструмент для выжимания эмоций у читателя. А должно быть наоборот.
Это ужасно, на самом деле. Когда автор выбирает такой примитивный и действенный инструмент и орудует им, как кувалдой. Меня это пугает. Я не люблю и не умею сопереживать, я не люблю видеть чужие эмоции, я не знаю, что с ними делать. И я в принципе плохо понимаю, зачем нужно эти самые эмоции из меня выдавливать. Словно с маман общаюсь
Нет, слава богу, не все авторы-женщины так пишут, правда. Есть и те, кто обладают чувством меры, кто сосредотачивается на "функциональной", а не "чувственной" составляющей сюжета. Но когда я пытаюсь вспомнить, кто из авторов-женщин ассоциируется у меня исключительно с качественной литературой — я начинаю пробуксовывать, и, припомнив три-четыре фамилии, ломаюсь.
Интересно, почему так?