Не стоит распыляться ради людей, которые не хотят видеть в тебе божество достойную личность (с)
Урряаа, фракционки все, люблю свою команду, а она любит меня. И аще, всех качать, целовать и ждать, кому досталась корова чтобы отнять и поделить
А сейчас пра особенное. Этот фик — подарок дорогому, талантливейшему и няшнейшему коммандеру aka Русалка Милюля, чей ДР был 12-го, и чей чудесный арт был безусловным спонсором, вдохновителем и мотиватором этого текста.
В итоге я так накурилась этим пейрингом, что это теперь и моя отпшечка тоже. И должна сказать, это самый няшный пейринг ever можит я еще ченить какнить напишу по нему, но не ДРАМУ, а веселое и мимишное
Поздравляю, Русалка. Желаю, чтобы все было
А сейчас пра особенное. Этот фик — подарок дорогому, талантливейшему и няшнейшему коммандеру aka Русалка Милюля, чей ДР был 12-го, и чей чудесный арт был безусловным спонсором, вдохновителем и мотиватором этого текста.
В итоге я так накурилась этим пейрингом, что это теперь и моя отпшечка тоже. И должна сказать, это самый няшный пейринг ever можит я еще ченить какнить напишу по нему, но не ДРАМУ, а веселое и мимишное
Поздравляю, Русалка. Желаю, чтобы все было
Название: Двое
Автор: LenaSt
Пейринг/Персонажи: Мэддокс/Бетани, Самсон, Имшаэль, Эримонд
Категория: гет
Жанр: драма, романс, АУ
Рейтинг: G
Размер: 2400 слов
Примечание: написано по мотивам арта «С первого взгляда»
Полуденное солнце стояло прямо над головой и тень, отбрасываемая стеной, превратилась в узкую темную полосу примерно в фут шириной. Бетани прижалась лбом к сырому камню, изо всех сил подавляя желание лизнуть его – пить хотелось невыносимо, с той самой минуты, как она ступила на пристань.
В плавании воды не хватало постоянно – беглецы расходовали свои запасы прозрачной драгоценности так бережно, как только могли. Но теперь они были на суше, и Бетани еще утром допила остатки со дна своей фляги. Теперь оставалось облизывать соленые сухие губы и надеяться, что Гаррет скоро появится – с питьем и хорошими вестями.
Бетани огляделась. Беженцы были повсюду: некоторые из них, так же как и ее семья, ждали позволения войти в город; кто-то пользовался передышкой перед тем, как снова отправиться в путь.
Солнце палило невыносимо. Оно висело прямо над головой, точно проклятие, ослепительное и обжигающее. И ни единого облачка.
А Гаррет все не возвращался. Мать отошла поближе к решеткам, чтобы не пропустить появление дяди Гамлена,
– Хочешь пить?
Бетани обернулась. Ей уже доводилось видеть киркволлских магов, но так близко – нет. Высокий, молодой, довольно симпатичный: грубоватое лицо, нос с горбинкой, голубые глаза, очень коротко остриженные волосы. Он был больше похож на воина, нежели на мага.
Парень протягивал ей кувшин.
– А… – Она помялась. Вода в кувшине была – Бетани просто ощущала это –прохладная, свежая, вкусная. – Сколько это будет стоить?
– Нисколько. Есть фляга?
– Фляга? – Бетани сглотнула: горло больно царапало.
Незнакомец терпеливо улыбнулся.
– Фляга, бутыль, что-нибудь, куда можно отлить воду?
– Да. Да, конечно, – Бетани неловко затеребила заскорузлые завязки котомки с вещами, украдкой принюхиваясь – не несет ли от нее потом.
– Вот, – вмешалась стоявшая чуть поодаль Авелин и протянула магу кожаный мешок. – Благодарю.
Он наполнил мех и с улыбкой вернул ей.
– Спасибо, – повторила Бетани, глядя, как маг с водой идет к следующей группке беженцев. – Ты очень добр.
Она едва удержалась, чтобы не выпить все до капли,
*
Новости оказались неутешительными. Киркволл не торопился гостеприимно распахнуть ворота перед семьей Хоуков. Город Цепей, где-то услыхала Бетани. Что ж, они как раз попали в оковы. Без платы в Киркволл не войти, денег взять неоткуда, на дядю Гамлена рассчитывать не приходилось.
Но сидеть на месте, в окружении тюков с пожитками было невыносимо.
Гаррет собирался дождаться дядю, чтобы выяснить денежные вопросы. Они торчали в Казематах уже второй день, и, судя по рассказам других беженцев, это был далеко не предел.
Бетани встала.
– Я прогуляюсь, – бросила она матери и Гаррету, которые озабоченно шептались о семейном имуществе, нерадивом дядюшке Гамлене и прочих важных вещах.
– Держись подальше от храмовников, – привычно наказал Гаррет.
– Не отходи далеко, – прибавила мать.
Бетани скорчила гримасу: неужели она похожа на идиотку?
– Стой! – Неприятный детина с сальными волосами в доспехе храмовника преградил им путь. – Куда собралась?
Бетани опустила глаза, опасаясь, что злость выдаст ее.
– А разве нельзя? – поинтересовалась она. – Вы не пропускаете нас в город. Но тут-то мы можем находиться?
– Как же вы надоели, нищее ферелденское отродье, – процедил храмовник, отходя. – И не сдохли ведь…
Я могла бы высвободить совсем немного силы, и этот урод летел бы до самых ворот, прищурившись, подумала Бетани. Отец научил ее презирать служителей Церкви. Цепные псы, которых натаскивают охранять то, что им не принадлежит. Проходивший мимо храмовник скользнул по ней заинтересованным взглядом.
– Если ты не прекратишь, привлечешь к себе ненужное внимание. – Кто-то осторожно, но крепко сжал ее локоть, заставив отвернуться.
– Что? – Бетани отняла руку, с усилием погасила внутренний огонь.
Парень в мантии. Тот самый, что принес питье накануне.
– Привет, помнишь меня?
– Я. Да, – Бетани поправила волосы, радуясь, что сегодня на ней чистое платье. – Конечно, помню. Спасибо.
– Я Мэддокс.
Он дружелюбно улыбнулся.
– А я Бетани Хоук.
– Из какого ты Круга, Бетани?
– Я… – Бетани замялась, не зная, что ответить.
– Просто, понимаешь, не знаю, как принято там, откуда ты родом, но в нашем Круге тебе придется привыкнуть к определенным правилам. Первый Чародей тебе все расскажет.
– Я не собираюсь ни к чему привыкать!
Мэддокс был так ошарашен, что Бетани не удалось сдержать улыбку.
– Никогда не встречал живого отступника?
Мэддокс сгреб ее в охапку и потащил за колонну.
– Тише, – прошипел он, побледнев до самых ушей. – Знаешь, что тут могут с тобой сделать за это?
– Представь себе, знаю, не наивная дурочка. Магов всегда хотят убить. Особенно тех, которые свободны.
– Если бы, – он горько усмехнулся. – Смерть еще не самое страшное. Усмирение – вот что по-настоящему ужасно.
Бетани содрогнулась. Отец рассказывал ей об усмиренных. О людях-вещах, людях-предметах. Ходячих инструментах.
Мэддокс выглянул из-за колонны.
– Извини, мне нужно идти. – Он показал на троих храмовников, появившихся во внутреннем дворике Казематов. – Вон тот, бритый, это сэр Алрик. Что бы ни случилось, держись от него подальше, во имя Создателя. Давай встретимся вечером? Как стемнеет, на этом же месте.
Он опустил голову и заспешил прочь.
*
– И ты не проходила Истязаний? – недоверчиво спросил Мэддокс. – Но как ты справляешься с демонами?
– Никак, – ответила Бетани. – Они не докучают мне, а я – им. И вообще, это скучно, Мэддокс, ничего такого интригующего. Никакой магии крови, человеческих жертвоприношений, ничего. Отец с детства учил меня всему, что знал, вот и все.
– Он тоже был отступником?
– Да. – Бетани бросила камешек в воду. Они сидели на берегу, чуть поодаль от пристани – у входа в порт дежурил высокий темноволосый храмовник, которого Мэддокс назвал Самсоном, он позволил спуститься к морю. – Отец был магом Круга, когда-то очень давно. Но потом сбежал, выбрав свободу.
– И что с ним стало?
– Он умер.
– Прости.
– Ничего. Это было три года назад. А ты?
– Что я?
– Ты никогда не хотел покинуть Круг?
Мэддокс смущенно улыбнулся.
– Я? Нет, что ты. Я тут столько, сколько себя помню, с самого детства.
– Тебе нравится?
– При чем тут нравится, Бетани, – Мэддокс пожал плечами. – Так нужно. Это правильно.
– Правильно? Что же тут правильного, Мэддокс? Ты даже пройтись по берегу не можешь без разрешения того парня, храмовника.
– Самсон тоже не имел права мне это позволять. Просто он… ну, он нормальный. Не то что другие храмовники.
– Тем более. – Бетани поднялась. – Тем более, Мэддокс. Ты словно пленник Круга. Разве ты сделал что-то плохое?
– Нет.
– Тогда почему ты здесь? – Бетани легонько толкнула его в плечо. – Только не говори, что действительно считаешь это правильным.
Мэддокс угрюмо посмотрел на нее.
– Потому что у меня не было выбора.
– Ладно. Не надо было затевать этот разговор… – Бетани направилась к причалу.
– Подожди.
– Что? – она оглянулась.
– Откуда мне знать, что ты не одержимая?
Мэддокс сложил руки на груди.
– Прямо сейчас. Откуда я знаю, что говорю с девушкой, а не демоном в обличии девушки?
– Ты сейчас взаправду это? – Бетани недоверчиво улыбнулась. – В смысле, не шутишь?
– Вполне, – Мэддокс подошел ближе. Его лицо было пугающе серьезным.
– Да. Откуда мне знать, что ты такое. Вдруг ты явилась, чтобы искушать меня?
– Слушай, это не смешно. – Бетани попятилась.
– И если ты демон, то…
Мэддокс не выдержал и расхохотался.
– … то ты очень милый демон, Бетани. Думаю, даже рыцарь-командор Мередит тебя бы не испугалась.
– Ну тебя, – Бетани шутливо ударила Мэддокса в грудь, в ответ он поймал ее за руки, обнял, преодолевая сопротивление.
– Но если ты все-таки демон, то я здорово рискую.
Тогда Бетани сама поцеловала его. Просто чтобы он наконец замолчал.
*
– Мы ведь еще увидимся? – спросил Мэддокс. – В смысле, раз вам позволили жить в Киркволле, мы ведь сможем видеться?
Им снова удалось встретиться на берегу, несмотря на явное неудовольствие темноволосого храмовника. Новый день пребывания Хоуков в Казематах принес известие: Гаррет нашел способ попасть в город.
Они целовались как одержимые, надежно укрытые вечерней темнотой. Он прижимал ее к себе так крепко, что перехватывало дыхание. От прикосновений Мэддокса у Бетани сладко замирало в животе.
– Так мы сможем видеться? – настойчиво повторил Мэддокс после очередного поцелуя. – Правда же?
Это было ужасно приятно слышать, но Бетани не знала, что ему ответить. Он – маг из Круга. Почти что раб, она помнила рассказы отца.
– Конечно. – Она поцеловала его. – Конечно, Мэддокс. Я бы очень хотела, правда.
– Я серьезно, – Мэддокс отодвинулся, в темноте глаза его лихорадочно блестели. – Самсон, мой друг, ты его видела… он надежный. Он поможет нам. Я попрошу его передавать тебе записки, и мы будем встречаться тут, в Казематах. Или даже, может быть, в городе, когда Самсон будет на дежурстве и сможет отпускать меня. Хоть иногда.
Бетани стало грустно. Он так верил в эту возможность, так цеплялся за нее.
– Обязательно.
Она поцеловала его, затем еще и еще. Не стоило говорить ему. Мэддокс сам поймет, со временем. Просто сейчас даже думать об этом было невыносимо.
У Бетани подкашивались ноги. Слишком многое навалилось за последние недели. Она покинула родной дом, потеряла брата; пересекла Недремлющее море, чудом не погибнув от болезней и жажды.
Бетани опустилась на песок. Было немного страшно, но возбуждение пересиливало. Мэддокс оказался рядом. От него исходил жар сильнее, чем от костра, который они развели, чтобы согреться. Бетани слегка отодвинулась, увлекая его за собой, так, чтобы он оказался сверху.
– Бет, ты же не хочешь?..
– Молчи, – она снова поцеловала Мэддокса, удержав его ладонь между ног. – Хочу.
Ливиус Эримонд прибыл в храм Думата на закате. Мэддоксу не нужно было выходить из лаборатории, чтобы узнать об этом: громкий голос магистра разносился по всему храму – новоприбывшего гостя нисколько не волновало, мешает ли его присутствие кому-либо.
Разложив инструменты по местам, Мэддокс тщательно вытер руки и поднялся наверх. Не ему выбирать, кому служить.
– Магистр Эримонд, приветствую вас…
– Оставь, – Эримонд махнул рукой.
Был он изможден и зол, несмотря на привычную улыбку.
– Мне нужны три такие штуковины, – отрывисто распорядился магистр Эримонд, швырнув Мэддоксу большую каменную чашу, покрытую тевинтерскими узорами. – И быстро. До завтрашнего утра.
Он стремительно вышел, пыля полами белого дублета.
Трое спутников магистра остались стоять возле входа, ожидая приказа. Двое мужчин в воинских доспехах, со щитами, украшенными грифонами. И женщина – маг в серой кольчужной мантии. Черноволосая, смуглая от въевшегося в кожу загара. Волосы собраны в пучок, виски выбриты. Сосредоточенный взгляд, жесткая линия рта, слегка искривленного, словно от скрытой муки.
Такое знакомое лицо. Мэддокс моргнул, тщательно сверяясь с хранящимися в памяти образами.
Киркволл. Рваный берег. Причал. Казематы. То же лицо, та же девушка. Тогда она была мягче, моложе, но он вспомнил ее. И имя: Бетани Хоук.
– Бетани Хоук, – повторил Мэддокс, и женщина вздрогнула, глядя на него темными, помутневшими от боли глазами.
– Мэддокс? – спросила она, подойдя ближе. Ее движения были слегка замедленными, будто каждый шаг давался ей с усилием. – Мэддокс. Святая Андрасте. Это ты! Что с тобой стало, Мэддокс?
Она протянула руки. Мэддокс увидел кольца застарелых шрамов на запястьях, следы укусов, когтей.
– Ты Серый Страж, – ответил он, так, словно это все объясняло.
– Да, – согласилась она, и ее лицо исказилось. – А ты… Как вышло, что тебя усмирили?
– Рыцарь-командор Мередит Станнард приказала сделать это со мной. –
Мэддокс выудил новое событие из череды воспоминаний. – Это было наказание.
– За что?
– За то что я написал письмо для девушки не из Круга и передал Самсону. Он должен был отнести записку в Нижний город, но его поймали. Нас обоих наказали за это. Меня – приговорили к ритуалу Усмирения. Его – к пожизненному изгнанию из ордена.
– Записку? Какую записку?
Мэддокс собрался с мыслями. Раз она спрашивает – нужно ответить.
– Записка, которая предназначалась для племянницы Гамлена Амелла. Для Бетани Хоук.
Она рухнула на колени. Слезы потекли из глаз, оставляя бороздки на покрытых дорожной пылью щеках.
– О, Мэддокс…
Странная женщина. Кажется, она хотела обнять его, но у Мэддокса не было на это времени. Нужно было возвращаться к работе, поэтому он вернулся в лабораторию, где его ждал заказ магистра Эримонда.
Но Серого Стража по имени Бетани Хоук ему так и не удалось выбросить из головы. Даже на пике сосредоточенности, она была где-то там, глубоко внутри. Она просто была. Как заноза.
*
Эмприз-дю-Лион встретил их леденящим ветром и снегом. Пришлось спешиться, и идти было тяжело, ноги проваливались сквозь хрупкий наст. Самсон сопровождал Мэддокса в крепость Суледин, к источнику лириума.
Они миновали карьер, где воздух полнился криками о помощи и стонами умирающих.
– Ты думаешь о ней? – неожиданно спросил Самсон.
– О ком? – Мэддокс сосредоточился на том, чтобы шагать, не сбиваясь с ритма: так тратилось меньше сил.
– О той девушке из Киркволла. Сестре Хоука.
Мэддокс рассказывал Самсону о том визите Эримонда в сопровождении измученных Стражей.
– Да. Это неправильно. Я пытаюсь перестать.
– Она так нравилась тебе, помнишь?
– Нет.
– Она была важна для тебя.
– Так же, как сейчас наше дело?
– Я думаю, да.
Мэддокс покачал головой.
– Это невозможно.
– Ты говоришь так, потому что тебя усмирили.
– Меня наказали.
– Ты не заслужил это наказание. И я тоже. Я бы хотел, чтобы ты стал прежним.
Мэддокс остановился. Смысл сказанного Самсоном ускользал от него. В этом была какая-то связь с мыслями о той женщине, но какая?
– Я не понимаю.
Перед ними высились грандиозные наросты лириума: вход в крепость Суледин. Стража у ворот отсалютовала своему командиру.
– Имшаэль…
– Найдешь его на площади, там, где лириумный обелиск.
Мэддокс был благодарен Самсону за то, что он не стал задавать вопросов.
*
Имшаэля искать не пришлось. Он поджидал Мэддокса у подножия первой из многочисленных лестниц, ведущих во внутренний двор крепости.
– Здравствуй, Мэддокс. Я ждал тебя.
– Тогда ты сам все знаешь, демон.
– О нет, – Имшаэль рассмеялся. – Ты ошибаешься. Я дух. Дух Выбора.
– Ты Имшаэль, демон из Недозволенных.
Имшаэль пожал плечами.
– Но ты прав в одном: я знаю, что тебе нужно, усмиренный Мэддокс. И это не имеет никакого отношения к лириуму.
Он хлопнул в ладоши: пространство вокруг них опустело, чернильная тень легла под ноги, образовав замкнутый круг.
– Что ты делаешь?
– Готовлюсь. Не так это просто, знаешь ли. Здесь я тебя вижу, но в Тени – тебя нет.
Имшаэль словно разбух на глазах, вбирая в себя свет.
– Я дам тебе выбор, усмиренный Мэддокс. Я обращу ритуал Усмирения, но взамен потребую кое-что от тебя.
– Что?
– Ты впустишь меня. И будешь делать это каждый раз, когда я захочу. – Он усмехнулся. – Никаких попыток меня изгнать. Никаких проб построить барьер.
– Зачем?
– За тем же, зачем мы извечно стремимся к вам, смертные.
Имшаэль коснулся клейма на лбу Мэддокса.
– Ты будешь жить, – голос демона звенел от едва сдерживаемой жажды. – И я тоже. Я познаю радость и боль, страсть и отчаяние, веселье и ненависть. Я буду памятью. Я буду твоей совестью и раскаянием. Все, что ты совершил, все твои ошибки, все преступления – ты будешь переживать снова и снова. И я разделю все это с тобой.
Мэддокс увидел Эмприз-дю-Лион словно с высоты птичьего полета. Увидел клетки, забитые пленниками – живыми и мертвыми. Увидел искалеченных красных храмовников. Увидел ростки лириума, пробивающиеся сквозь живую плоть; тела, усеявшие дно карьеров, обледеневшие трупы в лачугах Сарнии.
– Зато, – вкрадчиво прошелестел Имшаэль. – Вот что получишь ты.
Мэддокс почувствовал свежий соленый ветерок портовой пристани. Увидел девушку с темными волосами в поношенном платье, улыбку на ее потрескавшихся губах. Он снова обнял ее за талию и поцеловал, как в ту ночь на Рваном берегу, а когда разомкнул объятия, – она выглядела немного иначе, чуть старше – в своей серой мантии Стража-мага, с волосами, собранными в пучок и выбритыми висками. Оглядевшись, Мэддокс понял, что вокруг них больше не Рваный берег, а вымощенный брусчаткой внутренний дворик крепости Адамант, что в Западном Пределе. Бетани улыбнулась, и где-то в глубине души Мэддокс узнал радость, которая когда-то переполняла его сердце.
– Ты готов сделать выбор?
– Да, – ответил Мэддокс. – Готов.
Автор: LenaSt
Пейринг/Персонажи: Мэддокс/Бетани, Самсон, Имшаэль, Эримонд
Категория: гет
Жанр: драма, романс, АУ
Рейтинг: G
Размер: 2400 слов
Примечание: написано по мотивам арта «С первого взгляда»
БЕТАНИ
Полуденное солнце стояло прямо над головой и тень, отбрасываемая стеной, превратилась в узкую темную полосу примерно в фут шириной. Бетани прижалась лбом к сырому камню, изо всех сил подавляя желание лизнуть его – пить хотелось невыносимо, с той самой минуты, как она ступила на пристань.
В плавании воды не хватало постоянно – беглецы расходовали свои запасы прозрачной драгоценности так бережно, как только могли. Но теперь они были на суше, и Бетани еще утром допила остатки со дна своей фляги. Теперь оставалось облизывать соленые сухие губы и надеяться, что Гаррет скоро появится – с питьем и хорошими вестями.
Бетани огляделась. Беженцы были повсюду: некоторые из них, так же как и ее семья, ждали позволения войти в город; кто-то пользовался передышкой перед тем, как снова отправиться в путь.
Солнце палило невыносимо. Оно висело прямо над головой, точно проклятие, ослепительное и обжигающее. И ни единого облачка.
А Гаррет все не возвращался. Мать отошла поближе к решеткам, чтобы не пропустить появление дяди Гамлена,
– Хочешь пить?
Бетани обернулась. Ей уже доводилось видеть киркволлских магов, но так близко – нет. Высокий, молодой, довольно симпатичный: грубоватое лицо, нос с горбинкой, голубые глаза, очень коротко остриженные волосы. Он был больше похож на воина, нежели на мага.
Парень протягивал ей кувшин.
– А… – Она помялась. Вода в кувшине была – Бетани просто ощущала это –прохладная, свежая, вкусная. – Сколько это будет стоить?
– Нисколько. Есть фляга?
– Фляга? – Бетани сглотнула: горло больно царапало.
Незнакомец терпеливо улыбнулся.
– Фляга, бутыль, что-нибудь, куда можно отлить воду?
– Да. Да, конечно, – Бетани неловко затеребила заскорузлые завязки котомки с вещами, украдкой принюхиваясь – не несет ли от нее потом.
– Вот, – вмешалась стоявшая чуть поодаль Авелин и протянула магу кожаный мешок. – Благодарю.
Он наполнил мех и с улыбкой вернул ей.
– Спасибо, – повторила Бетани, глядя, как маг с водой идет к следующей группке беженцев. – Ты очень добр.
Она едва удержалась, чтобы не выпить все до капли,
*
Новости оказались неутешительными. Киркволл не торопился гостеприимно распахнуть ворота перед семьей Хоуков. Город Цепей, где-то услыхала Бетани. Что ж, они как раз попали в оковы. Без платы в Киркволл не войти, денег взять неоткуда, на дядю Гамлена рассчитывать не приходилось.
Но сидеть на месте, в окружении тюков с пожитками было невыносимо.
Гаррет собирался дождаться дядю, чтобы выяснить денежные вопросы. Они торчали в Казематах уже второй день, и, судя по рассказам других беженцев, это был далеко не предел.
Бетани встала.
– Я прогуляюсь, – бросила она матери и Гаррету, которые озабоченно шептались о семейном имуществе, нерадивом дядюшке Гамлене и прочих важных вещах.
– Держись подальше от храмовников, – привычно наказал Гаррет.
– Не отходи далеко, – прибавила мать.
Бетани скорчила гримасу: неужели она похожа на идиотку?
– Стой! – Неприятный детина с сальными волосами в доспехе храмовника преградил им путь. – Куда собралась?
Бетани опустила глаза, опасаясь, что злость выдаст ее.
– А разве нельзя? – поинтересовалась она. – Вы не пропускаете нас в город. Но тут-то мы можем находиться?
– Как же вы надоели, нищее ферелденское отродье, – процедил храмовник, отходя. – И не сдохли ведь…
Я могла бы высвободить совсем немного силы, и этот урод летел бы до самых ворот, прищурившись, подумала Бетани. Отец научил ее презирать служителей Церкви. Цепные псы, которых натаскивают охранять то, что им не принадлежит. Проходивший мимо храмовник скользнул по ней заинтересованным взглядом.
– Если ты не прекратишь, привлечешь к себе ненужное внимание. – Кто-то осторожно, но крепко сжал ее локоть, заставив отвернуться.
– Что? – Бетани отняла руку, с усилием погасила внутренний огонь.
Парень в мантии. Тот самый, что принес питье накануне.
– Привет, помнишь меня?
– Я. Да, – Бетани поправила волосы, радуясь, что сегодня на ней чистое платье. – Конечно, помню. Спасибо.
– Я Мэддокс.
Он дружелюбно улыбнулся.
– А я Бетани Хоук.
– Из какого ты Круга, Бетани?
– Я… – Бетани замялась, не зная, что ответить.
– Просто, понимаешь, не знаю, как принято там, откуда ты родом, но в нашем Круге тебе придется привыкнуть к определенным правилам. Первый Чародей тебе все расскажет.
– Я не собираюсь ни к чему привыкать!
Мэддокс был так ошарашен, что Бетани не удалось сдержать улыбку.
– Никогда не встречал живого отступника?
Мэддокс сгреб ее в охапку и потащил за колонну.
– Тише, – прошипел он, побледнев до самых ушей. – Знаешь, что тут могут с тобой сделать за это?
– Представь себе, знаю, не наивная дурочка. Магов всегда хотят убить. Особенно тех, которые свободны.
– Если бы, – он горько усмехнулся. – Смерть еще не самое страшное. Усмирение – вот что по-настоящему ужасно.
Бетани содрогнулась. Отец рассказывал ей об усмиренных. О людях-вещах, людях-предметах. Ходячих инструментах.
Мэддокс выглянул из-за колонны.
– Извини, мне нужно идти. – Он показал на троих храмовников, появившихся во внутреннем дворике Казематов. – Вон тот, бритый, это сэр Алрик. Что бы ни случилось, держись от него подальше, во имя Создателя. Давай встретимся вечером? Как стемнеет, на этом же месте.
Он опустил голову и заспешил прочь.
*
– И ты не проходила Истязаний? – недоверчиво спросил Мэддокс. – Но как ты справляешься с демонами?
– Никак, – ответила Бетани. – Они не докучают мне, а я – им. И вообще, это скучно, Мэддокс, ничего такого интригующего. Никакой магии крови, человеческих жертвоприношений, ничего. Отец с детства учил меня всему, что знал, вот и все.
– Он тоже был отступником?
– Да. – Бетани бросила камешек в воду. Они сидели на берегу, чуть поодаль от пристани – у входа в порт дежурил высокий темноволосый храмовник, которого Мэддокс назвал Самсоном, он позволил спуститься к морю. – Отец был магом Круга, когда-то очень давно. Но потом сбежал, выбрав свободу.
– И что с ним стало?
– Он умер.
– Прости.
– Ничего. Это было три года назад. А ты?
– Что я?
– Ты никогда не хотел покинуть Круг?
Мэддокс смущенно улыбнулся.
– Я? Нет, что ты. Я тут столько, сколько себя помню, с самого детства.
– Тебе нравится?
– При чем тут нравится, Бетани, – Мэддокс пожал плечами. – Так нужно. Это правильно.
– Правильно? Что же тут правильного, Мэддокс? Ты даже пройтись по берегу не можешь без разрешения того парня, храмовника.
– Самсон тоже не имел права мне это позволять. Просто он… ну, он нормальный. Не то что другие храмовники.
– Тем более. – Бетани поднялась. – Тем более, Мэддокс. Ты словно пленник Круга. Разве ты сделал что-то плохое?
– Нет.
– Тогда почему ты здесь? – Бетани легонько толкнула его в плечо. – Только не говори, что действительно считаешь это правильным.
Мэддокс угрюмо посмотрел на нее.
– Потому что у меня не было выбора.
– Ладно. Не надо было затевать этот разговор… – Бетани направилась к причалу.
– Подожди.
– Что? – она оглянулась.
– Откуда мне знать, что ты не одержимая?
Мэддокс сложил руки на груди.
– Прямо сейчас. Откуда я знаю, что говорю с девушкой, а не демоном в обличии девушки?
– Ты сейчас взаправду это? – Бетани недоверчиво улыбнулась. – В смысле, не шутишь?
– Вполне, – Мэддокс подошел ближе. Его лицо было пугающе серьезным.
– Да. Откуда мне знать, что ты такое. Вдруг ты явилась, чтобы искушать меня?
– Слушай, это не смешно. – Бетани попятилась.
– И если ты демон, то…
Мэддокс не выдержал и расхохотался.
– … то ты очень милый демон, Бетани. Думаю, даже рыцарь-командор Мередит тебя бы не испугалась.
– Ну тебя, – Бетани шутливо ударила Мэддокса в грудь, в ответ он поймал ее за руки, обнял, преодолевая сопротивление.
– Но если ты все-таки демон, то я здорово рискую.
Тогда Бетани сама поцеловала его. Просто чтобы он наконец замолчал.
*
– Мы ведь еще увидимся? – спросил Мэддокс. – В смысле, раз вам позволили жить в Киркволле, мы ведь сможем видеться?
Им снова удалось встретиться на берегу, несмотря на явное неудовольствие темноволосого храмовника. Новый день пребывания Хоуков в Казематах принес известие: Гаррет нашел способ попасть в город.
Они целовались как одержимые, надежно укрытые вечерней темнотой. Он прижимал ее к себе так крепко, что перехватывало дыхание. От прикосновений Мэддокса у Бетани сладко замирало в животе.
– Так мы сможем видеться? – настойчиво повторил Мэддокс после очередного поцелуя. – Правда же?
Это было ужасно приятно слышать, но Бетани не знала, что ему ответить. Он – маг из Круга. Почти что раб, она помнила рассказы отца.
– Конечно. – Она поцеловала его. – Конечно, Мэддокс. Я бы очень хотела, правда.
– Я серьезно, – Мэддокс отодвинулся, в темноте глаза его лихорадочно блестели. – Самсон, мой друг, ты его видела… он надежный. Он поможет нам. Я попрошу его передавать тебе записки, и мы будем встречаться тут, в Казематах. Или даже, может быть, в городе, когда Самсон будет на дежурстве и сможет отпускать меня. Хоть иногда.
Бетани стало грустно. Он так верил в эту возможность, так цеплялся за нее.
– Обязательно.
Она поцеловала его, затем еще и еще. Не стоило говорить ему. Мэддокс сам поймет, со временем. Просто сейчас даже думать об этом было невыносимо.
У Бетани подкашивались ноги. Слишком многое навалилось за последние недели. Она покинула родной дом, потеряла брата; пересекла Недремлющее море, чудом не погибнув от болезней и жажды.
Бетани опустилась на песок. Было немного страшно, но возбуждение пересиливало. Мэддокс оказался рядом. От него исходил жар сильнее, чем от костра, который они развели, чтобы согреться. Бетани слегка отодвинулась, увлекая его за собой, так, чтобы он оказался сверху.
– Бет, ты же не хочешь?..
– Молчи, – она снова поцеловала Мэддокса, удержав его ладонь между ног. – Хочу.
МЭДДОКС
Ливиус Эримонд прибыл в храм Думата на закате. Мэддоксу не нужно было выходить из лаборатории, чтобы узнать об этом: громкий голос магистра разносился по всему храму – новоприбывшего гостя нисколько не волновало, мешает ли его присутствие кому-либо.
Разложив инструменты по местам, Мэддокс тщательно вытер руки и поднялся наверх. Не ему выбирать, кому служить.
– Магистр Эримонд, приветствую вас…
– Оставь, – Эримонд махнул рукой.
Был он изможден и зол, несмотря на привычную улыбку.
– Мне нужны три такие штуковины, – отрывисто распорядился магистр Эримонд, швырнув Мэддоксу большую каменную чашу, покрытую тевинтерскими узорами. – И быстро. До завтрашнего утра.
Он стремительно вышел, пыля полами белого дублета.
Трое спутников магистра остались стоять возле входа, ожидая приказа. Двое мужчин в воинских доспехах, со щитами, украшенными грифонами. И женщина – маг в серой кольчужной мантии. Черноволосая, смуглая от въевшегося в кожу загара. Волосы собраны в пучок, виски выбриты. Сосредоточенный взгляд, жесткая линия рта, слегка искривленного, словно от скрытой муки.
Такое знакомое лицо. Мэддокс моргнул, тщательно сверяясь с хранящимися в памяти образами.
Киркволл. Рваный берег. Причал. Казематы. То же лицо, та же девушка. Тогда она была мягче, моложе, но он вспомнил ее. И имя: Бетани Хоук.
– Бетани Хоук, – повторил Мэддокс, и женщина вздрогнула, глядя на него темными, помутневшими от боли глазами.
– Мэддокс? – спросила она, подойдя ближе. Ее движения были слегка замедленными, будто каждый шаг давался ей с усилием. – Мэддокс. Святая Андрасте. Это ты! Что с тобой стало, Мэддокс?
Она протянула руки. Мэддокс увидел кольца застарелых шрамов на запястьях, следы укусов, когтей.
– Ты Серый Страж, – ответил он, так, словно это все объясняло.
– Да, – согласилась она, и ее лицо исказилось. – А ты… Как вышло, что тебя усмирили?
– Рыцарь-командор Мередит Станнард приказала сделать это со мной. –
Мэддокс выудил новое событие из череды воспоминаний. – Это было наказание.
– За что?
– За то что я написал письмо для девушки не из Круга и передал Самсону. Он должен был отнести записку в Нижний город, но его поймали. Нас обоих наказали за это. Меня – приговорили к ритуалу Усмирения. Его – к пожизненному изгнанию из ордена.
– Записку? Какую записку?
Мэддокс собрался с мыслями. Раз она спрашивает – нужно ответить.
– Записка, которая предназначалась для племянницы Гамлена Амелла. Для Бетани Хоук.
Она рухнула на колени. Слезы потекли из глаз, оставляя бороздки на покрытых дорожной пылью щеках.
– О, Мэддокс…
Странная женщина. Кажется, она хотела обнять его, но у Мэддокса не было на это времени. Нужно было возвращаться к работе, поэтому он вернулся в лабораторию, где его ждал заказ магистра Эримонда.
Но Серого Стража по имени Бетани Хоук ему так и не удалось выбросить из головы. Даже на пике сосредоточенности, она была где-то там, глубоко внутри. Она просто была. Как заноза.
*
Эмприз-дю-Лион встретил их леденящим ветром и снегом. Пришлось спешиться, и идти было тяжело, ноги проваливались сквозь хрупкий наст. Самсон сопровождал Мэддокса в крепость Суледин, к источнику лириума.
Они миновали карьер, где воздух полнился криками о помощи и стонами умирающих.
– Ты думаешь о ней? – неожиданно спросил Самсон.
– О ком? – Мэддокс сосредоточился на том, чтобы шагать, не сбиваясь с ритма: так тратилось меньше сил.
– О той девушке из Киркволла. Сестре Хоука.
Мэддокс рассказывал Самсону о том визите Эримонда в сопровождении измученных Стражей.
– Да. Это неправильно. Я пытаюсь перестать.
– Она так нравилась тебе, помнишь?
– Нет.
– Она была важна для тебя.
– Так же, как сейчас наше дело?
– Я думаю, да.
Мэддокс покачал головой.
– Это невозможно.
– Ты говоришь так, потому что тебя усмирили.
– Меня наказали.
– Ты не заслужил это наказание. И я тоже. Я бы хотел, чтобы ты стал прежним.
Мэддокс остановился. Смысл сказанного Самсоном ускользал от него. В этом была какая-то связь с мыслями о той женщине, но какая?
– Я не понимаю.
Перед ними высились грандиозные наросты лириума: вход в крепость Суледин. Стража у ворот отсалютовала своему командиру.
– Имшаэль…
– Найдешь его на площади, там, где лириумный обелиск.
Мэддокс был благодарен Самсону за то, что он не стал задавать вопросов.
*
Имшаэля искать не пришлось. Он поджидал Мэддокса у подножия первой из многочисленных лестниц, ведущих во внутренний двор крепости.
– Здравствуй, Мэддокс. Я ждал тебя.
– Тогда ты сам все знаешь, демон.
– О нет, – Имшаэль рассмеялся. – Ты ошибаешься. Я дух. Дух Выбора.
– Ты Имшаэль, демон из Недозволенных.
Имшаэль пожал плечами.
– Но ты прав в одном: я знаю, что тебе нужно, усмиренный Мэддокс. И это не имеет никакого отношения к лириуму.
Он хлопнул в ладоши: пространство вокруг них опустело, чернильная тень легла под ноги, образовав замкнутый круг.
– Что ты делаешь?
– Готовлюсь. Не так это просто, знаешь ли. Здесь я тебя вижу, но в Тени – тебя нет.
Имшаэль словно разбух на глазах, вбирая в себя свет.
– Я дам тебе выбор, усмиренный Мэддокс. Я обращу ритуал Усмирения, но взамен потребую кое-что от тебя.
– Что?
– Ты впустишь меня. И будешь делать это каждый раз, когда я захочу. – Он усмехнулся. – Никаких попыток меня изгнать. Никаких проб построить барьер.
– Зачем?
– За тем же, зачем мы извечно стремимся к вам, смертные.
Имшаэль коснулся клейма на лбу Мэддокса.
– Ты будешь жить, – голос демона звенел от едва сдерживаемой жажды. – И я тоже. Я познаю радость и боль, страсть и отчаяние, веселье и ненависть. Я буду памятью. Я буду твоей совестью и раскаянием. Все, что ты совершил, все твои ошибки, все преступления – ты будешь переживать снова и снова. И я разделю все это с тобой.
Мэддокс увидел Эмприз-дю-Лион словно с высоты птичьего полета. Увидел клетки, забитые пленниками – живыми и мертвыми. Увидел искалеченных красных храмовников. Увидел ростки лириума, пробивающиеся сквозь живую плоть; тела, усеявшие дно карьеров, обледеневшие трупы в лачугах Сарнии.
– Зато, – вкрадчиво прошелестел Имшаэль. – Вот что получишь ты.
Мэддокс почувствовал свежий соленый ветерок портовой пристани. Увидел девушку с темными волосами в поношенном платье, улыбку на ее потрескавшихся губах. Он снова обнял ее за талию и поцеловал, как в ту ночь на Рваном берегу, а когда разомкнул объятия, – она выглядела немного иначе, чуть старше – в своей серой мантии Стража-мага, с волосами, собранными в пучок и выбритыми висками. Оглядевшись, Мэддокс понял, что вокруг них больше не Рваный берег, а вымощенный брусчаткой внутренний дворик крепости Адамант, что в Западном Пределе. Бетани улыбнулась, и где-то в глубине души Мэддокс узнал радость, которая когда-то переполняла его сердце.
– Ты готов сделать выбор?
– Да, – ответил Мэддокс. – Готов.
@темы: любимое, я, мои рассказы, dragon age inquisition, Dragon Age
-
-
25.09.2015 в 12:59можит я еще ченить какнить напишу по нему, но не ДРАМУ, а веселое и мимишное
Ты же, понимаешь, что я это запомню и заскриню, да?
-
-
25.09.2015 в 13:02божестводостойную личность (с)Ты же, понимаешь, что я это запомню и заскриню, да?
Ага)))) Надо же еще дополнить картину
-
-
25.09.2015 в 13:05-
-
25.09.2015 в 13:13Однозначно!
Lily Derill, Окааай
-
-
25.09.2015 в 14:05божестводостойную личность (с)Lily Derill, да, Лиль, есть такое